ДРУГИЕ ЛЮДИ ОПЯТЬ НЕПРАВИЛЬНО ЖИВУТ

Пост будет длинный.

Новостная лента буквально «взорвалась» сообщениями с круглого стола Kursiv Research в прошлую пятницу. Тема – потребительское кредитование и рассрочки. Коллеги провели великолепную работу, усадив за один стол чиновников и экспертов с диаметральными взглядами.

Да, речь не только о доказательствах на цифрах. Спор этот еще и ценностный: либералы против «кухонных диктаторов», которые в очередной раз убеждены, что другие живут как-то неправильно.

I. Позиции участников круглого стола

Есть ли закредитованность и влияет ли потребительское кредитование на инфляцию?

А. Кусаинов: «Я считаю, что проблемы закредитованности не существует. Я убежден, что это популизм – спасать население от закредитованности. На самом деле проблемы нет». Экономист заявил, что основной вклад в инфляцию оказывает рост цен на продукты, а продукты в Казахстане чаще всего покупают не в кредит или рассрочку».

М. Темирханов: «в Казахстане не наблюдается закредитованности населения, а потребительские кредиты занимают 15% от ВВП. По его словам, с точки зрения финансовой стабильности рост потребительских займов не несет угроз. Темирханов добавил, что кредитная активность действительно влияет на инфляцию, но это влияние гораздо слабее, чем оценивают некоторые эксперты».

Е. Бахмутова: «основной вклад в рост цен на непродовольственные товары вносят не потребительские кредиты, а ослабление тенге к доллару… Если будет чрезмерный фокус на сокращение потребительского кредитования (как будто это зло само по себе), мы увидим последствия через сокращение предложения услуг торговли… занятости в этих сегментах».

А. Дауранов: «реальное влияние роста потребительского кредитования на инфляцию составляет около 0,2-0,4 процентных пунктов (при инфляции в среднем около 12% за последние месяцы)». Это сколько, 1/60 часть?

НО:

Э. Шамсутдинов (ОС Минэкономики): «Рассрочки снижают ценовую чувствительность и провоцируют нерациональное поведение… заставляет потребителей покупать больше и дороже, не задумываясь о будущем… Люди не контролируют свои расходы».

Нацбанк: «влияние потребительского кредитования на инфляцию существует, что подтверждает их модель. Также, потребление в стране значительно опережает реальные доходы граждан, и одним из источников этого может быть кредитование».

Причем получилось забавно по вопросу внедрения двойных цен на товары (при рассрочке и без нее). Эту меру сейчас активно продвигают в правительстве. Но тут даже Нацбанк не выдержал: «В. Тутушкин назвал «странной конструкцией» призывы публиковать две цены... Он считает, что в таком подходе кроется риск для всей рыночной экономики».

Простыми словами, где-то в недрах правительства есть «Горшочек каши», который изливается идеями как зарегулировать отрасль. Естественно, депутаты «за» – на поддержке банков политические очки никогда не зарабатывались.

Представители отрасли, её ассоциация, эксперты и даже местами Нацбанк пока тихо недоумевают. Говорят полунамеками, призывают к осторожности, «взвешенному подходу», хоть каких-то консультаций с самой отраслью и т. д. Видимо, всего этого сейчас нет.

II. А есть ли проблема?

Начнем с самого базового – оказывается, ни у кого нет понимания ВСЕЙ КАРТИНЫ по кредитованию.

Например, В. Тутушкин (Нацбанк) признает, что у регулятора нет информации по нефинансовым организациям. Речь не за мелочи, а такие гигантские расходы в семейном бюджете, как автофинансирование или ипотека. «Мы должны понимать, сколько людей имеет такие займы, чтобы адекватно оценивать долговую нагрузку».

С другой стороны, Е. Бахмутова утверждает, что «около 35% бизнеса кредитуется за пределами банков, через квазигоскомпании. Влияние госпрограмм (субсидирование, гарантирование) – в совокупности получается около 48%». Далее, она добавляет: «вы же не считаете долговую нагрузку при выдаче жилстройсбережений? А у человека один доход».

Тогда возникает вопрос – а насколько вообще надежны все наши тезисы по структуре кредитования?

Опять же, нужно разделять понятия «проблема» и «риск».

«Проблема» уже должна существовать и доказываться на исторических данных. Пока что мы не видели ни одной убедительной аналитики.

Но есть «риски» и они про будущее. Потребительское кредитование действительно росло очень быстро (правда уже замедлилось). В нашей экономике подозрительно всё, что быстро растет. И вопросы госорганов, насколько это безопасно, вполне справедливы.

Если бы мы не доказывали себе, вредно это уже или нет, а сосредоточились на моделировании рисков, то дискуссия была бы гораздо более продуктивной. К слову, эта позиция и изначально озвучивалась первым зампредом АРРФР Т. Абилкасымовым.

III. Что не так с «двойными ценами»

«Наиндустриализированное» сознание это никогда не поймёт. Для ответа стоит обратиться к другой школе – экономике трансакционных издержек.

Начнем с забавного факта: в западной регуляторной практике наоборот БОРОЛИСЬ с двойным ценообразованием. Дело в том, что крупный игрок, тем более маркетплейс, может легко проводить ценовую дискриминацию – продавать один и тот же товар разным покупателям по разной цене. Всё потому, что он видит реальную платежеспособность каждого, поэтому «разделяй и властвуй», максимизируй себе прибыль.

Но у Казахстана, как обычно, свои «ноу-хау», «хотели как лучше».

Цена для покупателя = цена от производителя + наценки посредников.

Это транспорт (доставить), торговля (организовать), финансы (сделать доступным). А еще это налоги и пошлины родного государства, которое никогда не спрашивает.

Что произошло в 21-веке? Торговля и финансы схлопнулись. Теперь есть просто «мета-посредник», который организовывает ваше пребывание на маркетплейсе. Это такой симбиоз маркетмейкера, мега-оптовика, банка, страхования и т. д. И у него, по сути, единая комиссия.

По логике, банку должно быть НЕВЫГОДНО иметь единую цену при рассрочке и без. Есть риск, что с вами что-то случится за эти месяцы, поэтому есть смысл заложить риск в цену – сделать ее выше.

Но проклятые трансакционные издержки то снизились. Вы то теперь точно знаете, у кого какая платежеспособность. И вы еще сами себя ограничили – не даете большие кредиты. Наступает сверхдиверсификация, когда у вас миллионы клиентов с небольшими суммами.

А это значит, если только вся экономика не рухнет (системный риск), почти все они вернут. А если они все равно вернут, зачем накручивать им проценты за риск?

То есть в нашем понимании исчезло «или-или», или торговая комиссия, или проценты за кредит. Главное, чтобы клиенты пользовались вашей экосистемой. Если для этого надо дать рассрочку – дадут. Это как ТРЦ, которому важно, чтобы люди просто приходили.

Поэтому и стало сложно разделить цену «мета-посредника». Если продолжать эту историю, то нужно и в автобусах сделать цену за остановку. Иначе те, кто ездит недалеко, субсидируют тех, кто живет далеко. Но этого ведь по какой-то причине не делают, причем во всем мире.

Есть еще аргумент, что цифровые платформы будут злоупотреблять своим рыночным положением. Здесь уже другая ветвь институциональной экономики.

Мы уже описывали опыт цифровых платформ Китая. Это на Западе есть вера в частную собственность и система сдержек и противовесов. В развивающихся странах госорганы, с абсолютной монополией на насилие, могут легко поставить на место любую цифровую платформу, даже самую системообразующую. Они могут и кредиты списать, и уплату процентов заморозить, и даже добровольно внести пожертвования в любых размерах.

Поэтому подобные размышления показывают лишь оторванность авторов от контекста родной территории.